О «Свидетелях Иеговы» мы уже рассказывали. Однако это была информация, по большей части почерпнутая из открытых источников. Сегодня мы представляем вашему вниманию рассказ «с той стороны». Нам повезло побеседовать с бывшим членом секты и все, что вы прочитаете ниже — это его своеобразная исповедь. Атеистическая исповедь бывшего сектанта.
Что такое секта? Для кого-то это слово не несет негативной нагрузки. «Подумаешь, верят там во что-то себе, нас это не касается», — думаете вы. И частично вы правы. Для кого-то секты — это вообще страшилки, которыми желтые СМИ горазды потчевать своих читателей. «Это не про нас, это далеко, нас это не касается», — думаете вы. И снова частично вы правы.
Но лишь частично. Около месяца назад к нам в редакцию обратился молодой человек, с желанием рассказать свою историю — историю того, как он попал в секту и вырвался из ее лап. Вещи, которые молодой человек рассказал нашему корреспонденту ужасали своей обыденностью. Парень рассказал все — от методов вербовки, которые применяют сектанты и до источников финансирования «религиозной» организации.
А сейчас обо всем расскажем вам мы. Не приукрашивая и не драматизируя, все так, как рассказал нам молодой человек, попросивший не называть его имени.
«Я думал, что я их переспорю»
Немного нервный, сильно уставший мужчина, откинулся на спинку стула. На его лице — следы недавних возлияний. В руке бокал спиртного. Речь его сбивчива, одежда потрепана, а в глазах плещется боль.
Если бы я не знал кто он, то я бы подумал, что передо мной ветеран какой-нибудь из последних войн. Среди них много таких, мальчишек, у которых не было детства, которым рано пришлось повзрослеть. Их души обжигает война, и этот отпечаток пережитого ужаса видно невооруженным взглядом.
Вот только человек, сидящий передо мной, никогда не был на войне, не держал в руках оружие и к армии он даже не приближался.
— Я думал, что я их переспорю, — нарушил тишину тихий и скрипучий голос, — я думал, что я умнее.
История Федора(имя изменено), оказалась проста как двухрублевая монета. Когда он был пятнадцатилетним мальчишкой к ним в дверь постучались миссионеры. «Не хотите ли вы поговорить с нами о боге?», — спросили они. Мама Федора, будучи женщиной набожной и православной, никогда не против была поговорить о боге. Федор, будучи весьма начитанным и умным парнем подумал, что победить в споре «глупых сектантов» будет очень просто.
— Они смогли победить в споре. Они убедили меня. Мы с мамой поверили им, — продолжил мужчина, — и мы пришли к ним на собрание.
«Как в колл-центре»
С этого начался практически пятнадцатилетний путь Федора рука об руку со «свидетелями». Со временем парень повзрослел и сам занялся миссионерской деятельностью, начал ходить по квартирам и разговаривать с людьми «о боге», таким образом расширяя ряды сектантов. Чуть позже его допустили до обучения неофитов.
— Ничего сложного, каждый месяц к нам приходили информационные письма, методички и рекомендации о том, как правильно «нести благую весть». Все точь-в-точь как в активных продажах. Маркетинговое предложение, работа с возражениями, — бывший сектант грустно усмехается, — я и сам это изучал, и обучал этому новичков. Настоящие тренинги устраивали, разыгрывали диалоги, это все тоже по методичкам. Все как в каких-нибудь колл-центрах. А потом выпускали их «в поля», проповедовать.
«Все финансирование идет из зарубежья»
Федор делает глоток и, поморщившись, продолжает:
— Вообще, все это бесплатно делалось. Я ведь ни копейки за это не получил. И вообще никто, как минимум в Ульяновске, за это не получает ничего. Ну ладно, есть несколько человек, которые получают из фондов тысяч по пятнадцать дай бог. Самое страшное, что все делается просто за идею и на голом энтузиазме.
По словам мужчины, пожертвования тоже сугубо добровольные и очень небольшие. Собранных денег не хватало ни на обеспечение деятельности общины, ни даже на печенье к чаю после «богослужения».
— Я видел всю бухгалтерию нашего отделения, я читал ежегодные отчеты и нашей общины и главной организации, они открыты и распространяются среди членов секты свободно. Так вот, там денег, собранных по всей стране, не хватит даже на обеспечение деятельности центрального аппарата. У меня нет на руках доказательств, но основное финансирование идет оттуда, из зарубежья. В основном из США. У них есть какой-то интерес содержать всю эту шайку, но в чем он, я не понял.
«Они лишили меня молодости»
— Знаешь, что самое страшное для меня? Они лишили меня молодости. И я им поверил. У меня не было девушки, я не ходил в клубы и на дискотеки, даже поступить куда-то они мне запретили. У них же вся жизнь — это подготовка к «вознесению в царство небесное». И они считают, что оно вот-вот произойдет. На этом все строится. Они задвигают тему, что на этом свете ничего делать не нужно. Уже поздно! Сейчас придет Господь и все разрушит! И все зря, поэтому надо быть праведником и больше молиться и заниматься делами общины! — Федор повышает голос с каждым предложением и в конце уже кричит, — Ты понимаешь, что если все скоро закончится, то значит и учиться не надо, и работу нормальную искать не надо, и вообще, денег нужно получать столько, чтобы хватало не умереть! Они просто убивают в человеке всю волю к жизни, все амбиции и хорошие и плохие, ты понимаешь, все! И это один из способов удержать прихожанина у себя, ведь я ушел оттуда и все, мне некуда больше идти!
Мужчина вскочил и начал нервно расхаживать по моему кабинету, он кричит и жестикулирует словно ветряная мельница. Речь становится бессвязной. Наконец он успокаивается и возвращается в кресло.
— Прости, я просто не знаю, что мне делать дальше. Мне сейчас больше тридцати лет и я давно не свидетель, но эта секта все никак не отпускает меня. Когда ты проводишь в ней десять лет, особенно со столь раннего возраста, у тебя вся жизнь остается там. Все твои друзья — «свидетели», все твои связи тоже остаются там. Вот только у них есть еще один инструмент для удержания человека у себя. После того как ты покидаешь ряды сектантов, они устраивают тебе «социальную смерть». Если честно, они и так считают всех, кто не «свидетель» мертвецами. Ведь во время страшного суда на небо вознесутся только праведники, а остальные, кто не праведники, просто сгинут. Значит они уже сейчас мертвецы. И таким же мертвецом становишься ты, когда уходишь от них.
Мужчина вздыхает и утыкается лицом в ладони. Его голос дрожит.
— Они запрещают всем членам секты общаться с тобой. Причем если кого-то уличат в том, что он продолжает общаться с изгнанником, то и его ждет такая же участь. Нет, если ты с кем-то работаешь и есть прямо необходимость в разговорах, то они дозволяются, но только в рамках работы. Ты понимаешь, они же там не все уроды. Там есть просто те, кто заблуждается, да они все заблуждаются! И там есть отличные ребята, мы были друзьями, ходили друг к другу в гости. А теперь все. Эти сволочи запретили моему лучшему другу со мной общаться, а он их послушал! Мама умерла, кому я теперь нужен? Ни жены, ведь браки не приветствуются среди «свидетелей», ни друзей, ни детей. Что мне делать?
Тяжело смотреть, как мужчина почти рыдает. Снова успокоившись, он продолжает.
— Да, браки не приветствуются. Если ты хочешь жениться, то жениться можно только на «свидетельнице», брак на девушке со стороны общиной не одобряется и тебя могут изгнать. Единственный шанс жениться на такой — катехизировать ее и только после этого ты сможешь жениться на ней, как на «свидетельнице». Если ты уже состоишь в браке и приходишь в секту, то обязан катехизировать всю семью, иначе на тебя будут косо смотреть. Вообще, психологическое давление со стороны общины — основной инструмент «свидетелей». Даже простое молчание со стороны группы людей, которые были твоей второй семьей много лет, ранит не хуже кинжала.
Снова сделав глоток, Федор поежился, как от холодного ветра.
— Тебя, наверное, интересует как я смог уйти оттуда? Что сподвигло меня стать атеистом? Не поверишь — книги. Я со скуки взял почитать Станислава Лема (прим. ред.: известный польский писатель-фантаст) и начал задавать «братьям и сестрам» неудобные вопросы. Я думал, что я смогу победить «свидетелей» в пятнадцать. Оказалось, что тогда мне немного не хватило информации. Я думал, что я умнее, и так и было, но они оказались хитрее. Ведь с их слов все выходило так логично. Но Лем помог мне задаться правильными вопросами и найти правильную аргументацию. Нет, сначала я просто хотел, чтобы собратья опровергли мои сомнения, но они не смогли. Оказалось, что простая логика бьет религиозные заблуждения как русские немца под Москвой. А потом я сел, поразмышлял, и просто отказался от идеи бога. Фактически стал атеистом. Вот и все.
Прощаясь с Федором, я испытывал смешанные чувства. Верить или не верить — исключительное право и выбор каждого человека. Но кто знает, как сложилась бы его жизнь, если бы он остался просто православным христианином? Что было бы, если бы он просто не открыл тогда дверь «иеговистам» или просто выгнал бы их, когда его мать начала с ними беседу? Сейчас от меня уходил человек с разрушенной жизнью, без семьи, без детей, практически без друзей, без нормальной работы, образования и цели в жизни. Человек, чью жизнь разрушила кучка зомби, внезапно решивших, что их мнение и воля тождественны мнению и воле Бога.
И мне очень хочется помочь Федору, но как это сделать я не знаю. Единственное, что я могу сделать на данный момент — это постараться предупредить других людей, чтобы они не попались на удочку сектантов. Не повелись на их сладкие речи о богоизбранности и просто закрыли дверь перед носом тех, кто предлагает поговорить «о боге». Не открывайте им двери, возможно так вы спасете очередного пятнадцатилетнего мальчишку и его будущее.